Календарь

Церковный (Юлианский)

Cобытия

Академическая программа библиотеки

Киноклуб >>VENI_ET_VIDI…

Музыкальная гостинная "Свеча"

Партнерство c журналом

Фотоклуб

Библейские чтения

Евангелие от Марка в переводе С.С. Авернцева

Библиотеки СПб

Библиотеки христианской книги

Законодательство

Закон и библиотеки

Религиозно-этические аспекты отношений знати и князя иа Руси в Х-Хii веках

«Иже бяху велику честь приимали от Всеволода и от брата его, ти же почаша лестити под князем своим», с горечью восклицает летописец. Чуть ниже он, описывая действия бояр, сговорившихся с горожанами «перельстити князя своего», уточняет список (как делал и составитель повести «О убиении Бориса», торжественно перечисляя товарищей Путши) «началницев свъту злому тому» и упоминает несколь ких человек, переметнувшихся к Изяславу из дружины брата Игоря Святослава . Та ким образом, бояре выступают предводителями заговора, и на них возлагает летопи сец главную вину потому, что именно бояре связаны с «князем своим» особенно тесными узами, они были удостоены от него «великой чести», и они-то и должны были в первую очередь блюсти «любовью между князьями, а не «сваживать» (ссорить) их. Впрочем, согласно средневековому мировоззрению, люди не могли быть абсолютно свободны в своих поступках и полностью ответствены за них, и за всем учинившимся «злом» летописцу видится, как всегда, зловещая тень главного ненавистника добра и врага рода человеческого Сатаны.

Насколько эти представления были актуальны для самих участников описанных событий, судить по летописному тексту трудно. Можно отметить только, что Улеб, пре давший Игоря, служил позднее в дружине Изяслава Мстиславича , следовательно, Изяслав рассматривал переход к нему боярина, совершившего «лесть», скорее с прагматических позиций. В то же время Изяслава едва ли можно обвинить в равнодушии к заповедям христианской этики; для него не были пустым звуком слова о братолюбии, которые настойчиво повторяет составитель Киевского свода, обращая их в адрес князей и дружин. Во всяком случае, летописец сообщает, что позднее (через год после описанных событий), узнав об убийстве киевлянами Игоря Ольговича (к тому времени пост риженного в киевском Федоровском монастыре), Изяслав мучился угрызениями сове сти: «И рече Изяслав своей дружинъ: "То мнь есть порока всякого. От людии не уйти, тьмь есть речи: "Изяслав велъл". Но тому Бог послух, яко не повелъл, ни науцил. А то уже Богови судити". И рыла ему мужи его: "Без лъпа о немь печаль имъеши, оже лю демъ речи, яко Изяслав уби и или повелъл убити. Но то, княже, Бог въдаеть и вси лю дье, яко не ты его [убил, но уби сут братиа его. ХИ], оже хрест к тобъ цъловавше и пакы ступиша, и льстью над тобою хотьли учинити и убити хотяче (имеются в виду Владимир и Изяслав Давыдовичи и Святослав Всеволодич, которые перешли на сторону брата Игоря Святослава Ольговича, враждовавшего с Изяславом Мстиславичем. П.С.)'\ Изяслав же рече: "Аже ся уже тако учинило, а тамо нам всим быти. А то уже Богови судити", и жалова на кияны» .