Календарь

Церковный (Юлианский)

Cобытия

Академическая программа библиотеки

Киноклуб >>VENI_ET_VIDI…

Музыкальная гостинная "Свеча"

Партнерство c журналом

Фотоклуб

Библейские чтения

Евангелие от Марка в переводе С.С. Авернцева

Библиотеки СПб

Библиотеки христианской книги

Законодательство

Закон и библиотеки

Религиозность как фактор российской жизни в 1990-е

Если на уровне постоянных прихожан Московская Патриархия в считанные разы превосходит протестантские конфессии, то ее влияние в обществе намного больше. И было бы неверно приписывать это влияние воле правительства. Частые заявления публицистов о клерикализации российской власти — явление скорее эмоциональное, алармистское. Влияние православия связано с тем, что в составе его приверженцев много представителей интеллектуальной элиты, тогда как среди протестантов их почти не встретишь.

Особенно заметно отсутствие среди протестантов представителей “гуманитарной” элиты. Среди трех десятков журналистов Москвы, активно пишущих о религии, есть и старообрядцы, и карловчане, — но ни одного протестанта. Деятельность же протестантов ограничена малотиражными, узкоконфессиональными печатными изданиями, у них пока нет потребности участвовать в жизни “большой прессы”. В этом смысле российская ситуация зеркально противоположна американской: в США именно протестанты доминируют в интеллектуальной элите (среди верующих), в СМИ, а голос православных (не таких уж и малочисленных в конце XX века) практически не слышен.

Религиозные параметры социальной психологии

Самым простым и частым способом вторжения социологической науки в российскую действительность 1990-х годов являлось (и является) упоминание о веберианской концепции “протестантской этики” как первопричины желаемого капитализма. На протяжении господства большевиков Вебер был тем более под запретом, что он воспринимался как конкурент Маркса, а не просто как антимарксист. В 1990-е годы его книги были изданы неоднократно, тезис о том, что православие есть тормоз российского развития стал расхожим газетным оборотом.

Само по себе это, видимо, сигнализировало о глубине антиклерикализма российской интеллектуальной элиты. В лучшем случае, пытались найти аналог “протестантской этике” в российском старообрядчестве, повторяя ход мысли первых русских революционеров, равно как и некоторых “научных атеистов” советской эпохи.