Календарь

Церковный (Юлианский)

Cобытия

Академическая программа библиотеки

Киноклуб >>VENI_ET_VIDI…

Музыкальная гостинная "Свеча"

Партнерство c журналом

Фотоклуб

Библейские чтения

Евангелие от Марка в переводе С.С. Авернцева

Библиотеки СПб

Библиотеки христианской книги

Законодательство

Закон и библиотеки

Религиозные свободы в России конца xx века

Упомянув об “идейном и моральном превосходстве христианства над исламом”, православный владыка, который по сей день духовно окормляет свою паству в соседних с Чечней районах России, пишет о том, как в период кавказской войны в прошлом веке “благодаря невероятным усилиям Русской Церкви ей удалось вырвать из цепких фанатичных лап ислама (!) большинство осетинского населения”. Хотя кому-кому, а высокопоставленному представителю Московского Патриархата следовало бы знать, что оценка, которую он дает сегодня всему исламу в целом, да еще как само собой разумеющуюся, может вызвать у коренных жителей соседних со Ставрополем земель все что угодно, только не добрые чувства по отношению к Русской Православной Церкви, к русским и к России вообще. Жалко, что, судя по всему, владыке Гедеону все это невдомек. И никто не догадался (или не решился) объяснить ему, что он наносит вред своей собственной Церкви.

Как и ожидалось, изменение законодательства о культах осложнило не только межрелигиозные и межконфессиональные отношения. Оно вызвало вспышку напряженности в самом православном мире, начиная с взаимоотношений между Московским Патриархатом и старообрядцами. Были практически прерваны контакты, которые начали было налаживаться еще в советские времена — после того как в 1971 году Поместный собор РПЦ принял по докладу митрополита Никодима решение об отмене клятв (т.е. проклятий), которым сторонники сохранения старых обрядов в Церкви были преданы в 1666 и 1667 годах при Патриархе Никоне и царе Алексее Михайловиче.

“Принятие закона, — констатировал старообрядческий Митрополит Московский и всея Руси Алимпий, — существенно понизило уровень доверия в отношениях религиозных конфессий между собой, привело к тому, что межконфессиональные противоречия в России приобрели острую политическую окраску”.

Митрополит Алимпий рассказал о том, как председатель одной из старообрядческих общин Москвы был вызван в прокуратуру, где ему пришлось отвечать на вопрос, не создает ли его община военизированных формирований, не занимается ли незаконной коммерческой деятельностью и так далее. А на встречный вопрос, проверяют ли таким образом все религиозные организации и, в частности, приходы Московского Патриархата, ему ответили, — нет, проверяют только подозрительные организации. К каковым, очевидно, причислены и старообрядцы.

В этой связи предстоятель старообрядческой религиозной общины процитировал опубликованное в “Красной звезде” заявление официального лица, отвечающего в Министерстве обороны за взаимодействие с религиозными организациями: “Нужно следовать простому правилу: контакты всех конфессий с армией в Москве осуществляются только через Московскую Патриархию”.

Исключительно болезненным для старообрядцев остается вопрос о возвращении недвижимости и другого церковного имущества, отобранного после 1917 года. И здесь их интересы опять сталкиваются с интересами Московского Патриархата. “Большая часть передаваемого государством в РПЦ имущества имеет старообрядческое происхождение, — пишет журнал “Древлеправославный вестник”. — Это имущество либо было ранее национализировано, либо похищено из старообрядческих храмов и жилищ, а потом конфисковано на таможнях и в других местах. У этого имущества (особенно у медного литья) имеются четкие признаки, позволяющие утверждать, что данные иконы, другие предметы культа ранее принадлежали старообрядцам и к РПЦ никакого отношения не имеют. Более того, на некоторых имеются надписи, ясно говорящие о том, что это собственность конкретного старообрядческого прихода. Тем не менее представители РПЦ бессовестно присваивают подобные предметы”.