Календарь

Церковный (Юлианский)

Cобытия

Академическая программа библиотеки

Киноклуб >>VENI_ET_VIDI…

Музыкальная гостинная "Свеча"

Партнерство c журналом

Фотоклуб

Библейские чтения

Евангелие от Марка в переводе С.С. Авернцева

Библиотеки СПб

Библиотеки христианской книги

Законодательство

Закон и библиотеки

Церковь и общество

На микроуровне сферой, где отношения власти функционировали и конфигурувалися, была семья священника. Поэтому особое внимание в этой статье посвящается рефлексиям над ролью мужчины и женщины в дискурсе духовенства. Только через анализ этого дискурса и соотнесение ситуации в семье греко-католического священника с ситуацией духовенства как социальной группы мы можем понять, как конструировались мужская и женская идентичность в священнических семьях. Для анализа этой идентичности, на наш взгляд, нужно применить концепцию социальной стороны пола, формируемой в конкретных исторических условиях и независимой от биологических половых признаков. В англоязычной историографы данная концепция известна как gender. Именно этот подход (согласно нашему прочтения его теоретического обоснования Джоанной Скот [1]) и использованы в данной статье.

Для греко-католического приходского духовенства XIX в. «Семейную жизнь» было нормой. Целибат считался отклонением и неполноценным образом жизни. Даже епископы и митрополиты отказывали семинаристов от рукоположения в целибата и откладывали рукоположения тех, кто все же выбирал целибат. Противопоставление семейной жизни и жизни целебса было противопоставлением двух жизненных позиций. Целибат означал намерен делать карьеру, средство участвовать в сомнительном с точки зрения морали, жизни больших городов, в частности, Львова и Перемышля. Семейная жизнь - «патриархальное» и мирное, хорошо приспособленное для духовного совершенствования - означало, причем, меньше соблазнов и часто противопоставлялось жизни римо-католических священников, которые якобы были слабее в противостоянии искушениям сексуальной жизни.

В таких условиях приходское духовенство должно было убедить себя в том, что семья имеет определенную непереходные стоимость. На этом и основана идеология семейной жизни, которая утверждала превосходство семейного статуса над любым другим. Священники не просто провозглашали эту идеологию, они жили в соответствии с ней. Расходы на образование и бракосочетание детей поглощали львиную долю доходов духовенства. Эта практика, как и женитьба священников в молодом возрасте, кардинально отличало их от галицкой светской интеллигенции, представители которой женились только после получения постоянных должностей (кстати, количество детей в семьях интеллигенции была меньше, чем в семьях духовенства). Для греко-католического духовенства дети были целью и содержанием «семейной жизни». Когда митрополит Спиридон Литвинович, упрекая одному священнику поведением его сына, назвал того «дикарем и опришком», священник ответил: «экселенции, того моего сына, дикаря и разбойника, я не заменял бы за вашу Митрополию ни минуту» [3].