Календарь

Церковный (Юлианский)

Cобытия

Академическая программа библиотеки

Киноклуб >>VENI_ET_VIDI…

Музыкальная гостинная "Свеча"

Партнерство c журналом

Фотоклуб

Библейские чтения

Евангелие от Марка в переводе С.С. Авернцева

Библиотеки СПб

Библиотеки христианской книги

Законодательство

Закон и библиотеки

Постсекулярная эпоха

Секулярный проект восходит к эпохе Просвещения. Этот проект предполагал появление “секулярного человека”, то есть вполне посюстороннего, формируемого позитивной наукой и социально ангажированного. Ожидалось, что погружение этого человека в чаемый мир безграничного познания, ощутимых удовольствий и всеобщего благоденствия породит в нем, в конце концов, абсолютное презрение к смерти, что болезни и несчастья как знаки и предвестники смерти не будут иметь над ним силы, поскольку на его глазах будут успешно преодолеваться, а представление о грехе, то есть ответственности перед Высшей инстанцией, будет сведено к понятию нарушения общественного порядка.

Что же касается вопроса об Истине, то Просвещение питалось скорее пафосом отмены старой всеобщей религиозной истины и перехода к оптимистическому периоду открытия все новых и новых частных истин, вполне достаточных, более того — только и нужных “секулярному человеку”. Ведь это человек, открытый миру Природы и Истории и призванный постоянно открывать их тайны, человек, не скованный суевериями и догмами, свободный в своей самореализации. Это человек, раз и навсегда покончивший с Божественным в собственном смысле, человек, рациональный в познании и в меру иррациональный в области чувств. Человек, в котором публичное и приватное, социальное и индивидуальное разумно сбалансированы и которому оставлено лишь одно “религиозное чувство” — устремленность к счастью “здесь и теперь” и к светлому будущему человечества.

Таким образом, “секулярный человек” — это человек анти-религиозный до той поры, пока он не станет просто а-религиозным.

При этом важно подчеркнуть, что идеал “секулярного человека” был ориентирован, конечно, на представление о религии, отождествляемой по преимуществу с институтом и практикой христианской церкви как доминирующей, титульной религии европейских обществ. Главное было в том, чтобы лишить церковь социальной роли и секуляризовать публичное пространство, чтобы социальная идентификация перестала быть религиозной, став всецело “гражданской”. И здесь характерным является сравнение с позднейшей ситуацией, сложившейся в Северной Америке: утверждение современной политической системы и принципа отделения церкви от государства происходило там в условиях высокой степени религиозности граждан, но при отсутствии доминирующей конфессии. В результате США стали одновременно самой секулярной и самой религиозной страной западного мира. Иными словами, речь шла о том, чтобы религиозную идентичность сделать лишь одной из идентичностей человека и, конечно, не определяющей. Тем самым секуляризация означала прежде всего десакрализацию политики, которая происходила на фоне развития прагматической, по определению десакрализованной экономики — то есть экономики, выделенной в особую специальную сферу, не подлежащую регулированию с точки зрения непрагматических ценностей. В свою очередь секуляризация культуры выражалась прежде всего в общественной легитимации идейного, культурного и религиозного плюрализма.