Календарь

Церковный (Юлианский)

Cобытия

Академическая программа библиотеки

Киноклуб >>VENI_ET_VIDI…

Музыкальная гостинная "Свеча"

Партнерство c журналом

Фотоклуб

Библейские чтения

Евангелие от Марка в переводе С.С. Авернцева

Библиотеки СПб

Библиотеки христианской книги

Законодательство

Закон и библиотеки

Постсекулярная эпоха

Иными словами, в постсекулярную эпоху религия может возвращаться в символической форме — как своего рода маркировка (например, “я русский православный” — в противоположность русскому “баптисту-сектанту”; “я мусульманин”, то есть принадлежу к “мусульманскому миру” — в противоположность “космополитам-безбожникам”). В данном случае речь идет не столько о принадлежности к религиозной традиции (в смысле верований и практики), сколько об использовании символа традиции (традиционалистская маркировка). Содержание традиции почти никто не знает, она слишком сложна для массового человека. Но “традиция” — это “слоган” (“традиционные религии”, “традиционные ценности”, “национальные традиции”). И в этой связи интересно, что “наследники Просвещения”, “адепты модерна”, то есть нынешние секуляристы, сегодня также апеллируют к традиции — только к традиции антирелигиозной (“традиции рационализма” или “традиции свободомыслия”).

Новым становится и отношение к религиозному ритуалу. Если еще недавно внешнее проявление религиозности в форме участия в таком ритуале могло стать позорным знаком причастности к “религиозному мракобесию”, то сегодня оно вполне нормально и даже респектабельно. Ведь религия перестала быть врагом прогресса и культуры. Такое участие тем более не очень затруднительно психологически, что оно опять же не требует “глубокого погружения” в религиозное, не означает “чрезмерной религиозности” участника.

Разумеется, подобное положительное отношение к религиозной практике было и остается совершенно привычным и нормальным, скажем, для американской ситуации, когда полстраны ходит в церковь по воскресеньям, оставаясь при этом в обыденной жизни “секулярными прагматиками”. Но когда мусульманские девушки и женщины борются за право носить хиджаб в общественных местах — и в России, и в Европе, никто не упрекает их в “религиозном мракобесии”; под вопрос теперь ставится не их религиозность как таковая, а последствия их поведения для постсекулярного, то есть плюралистического, общества в целом. Справедливо это, хотя и по-другому, и в отношении “православного президента” Российской Федерации, равно как и иных видных представителей политической, экономической и культурной элиты.