Календарь

Церковный (Юлианский)

Cобытия

Академическая программа библиотеки

Киноклуб >>VENI_ET_VIDI…

Музыкальная гостинная "Свеча"

Партнерство c журналом

Фотоклуб

Библейские чтения

Евангелие от Марка в переводе С.С. Авернцева

Библиотеки СПб

Библиотеки христианской книги

Законодательство

Закон и библиотеки

Сталин и Церковь: «конкордат» 1943 г. и жизнь Церкви

Участились сообщения о безобразных издевательствах местных партийных и советских чиновников над верующими и духовенством — вплоть до рукоприкладства. Например, в одном из сел Сумской области власти, воспользовавшись отъездом местного священника на другой приход, заставили нескольких членов двадцатки подписать заявление о выходе из нее, угрожая в противном случае преследованиями. Один из таких невольных подписантов через год, в 1951 г., сообщил об этом в СДРПЦ, прося заступничества и возобновления служб в храме. Расследование, проведенное Советом, подтвердило акт насилия местными властями и наличие вновь организованной двадцатки. Однако Агитпроп Украины произвел собственное «расследование» с противоположным выводом, и, несмотря на протесты Карпова, церковь так и не была открыта. В другом случае, в Измаильской области, местное районное коммунистическое начальство произвольно закрыло храм и подвергло местного священника и группу верующих женщин площадной брани и избиению, требуя со священника дополнительного «налога» — явно себе в карман. Это дело было настолько вопиющим, что вмешательство Карпова все же вернуло верующим храм, хотя наказания коммунистам были минимальны: один был снят с поста и получил партийное взыскание, а о другом было записано, что он «за вмешательство в работу церкви заслуживает исключения из КПСС, но принимая во внимание то, что он является хорошим работником, ... бюро райкома ограничилось партвзысканием». В других случаях сообщается об уничтожении икон, о приходе местных администраторов в храм в шапках с сигаретами во рту и разгуливании по нему с ругательствами и громким разговором во время службы — и прочее в том же роде, совсем в стиле 20-х — 30-х гг.38

Так что возобновление массовых гонений на религию при Хрущеве возникло не на голом месте. Все шло к тому уже с 1948 г. Некоторая передышка между концом 1954 и 1957 гг. была вызвана борьбой за власть в верхах после смерти Сталина и — до дела так называемой «антипартийной группировки» в 1957 году — пока еще отсутствием абсолютного хозяина в Кремле. Затем полным хозяином стал Хрущев, и он сразу же возобновил приготовления к антирелигиозному шквалу, обещанному еще партийно-правительственным постановлением от 7 июля 1954 года «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения».39

Но за зловещим хрущевским Постановлением от 7 июля последовало Постановление от 10 ноября того же года — «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения», которое, если бы оно исполнялось фактически, аннулировало бы предыдущее постановление. Но Карпов, который ссылается только на ноябрьское постановление, отмечает, что оно игнорируется местными властями, которые ( а вернее — местные обкомы партии) с 1948 г. по 1954 г. не разрешили открыть ни одного храма. И только в 1955 г. было официально открыто 4 храма (на всю страну). Игнорируется местными властями и Постановление 1 декабря 1944 г., предоставившее право Совету ДРПЦ открывать храмы в ответ на ходатайства многочисленных групп верующих и при отсутствии поблизости действующего храма. И «это Постановление, — пишет Карпов, — за последние 8 лет не выполняется». Неофициально же во многих местах самочинно открываются и действуют православные общины и приходы. Карпов указывает на нездоровость такого положения, отмечает рост обиды верующих на власти и призывает ЦК допустить открытие теперь уже от 40 до 50 церквей в год по РСФСР, что будет соответствовать удовлетворению от 8 до 10% ходатайств — даст хотя бы минимальную отдушину верующим России, где вопрос стоит особенно остро в виду того, что на всей территории России находится лишь 21% из официально зарегистрированных православных общин и всего 2923 действующих храма (против 8540 на Украине, например). И тут (в 1956 г.), Карпов приводит общее количество действующих православных храмов в СССР: 13.417 — то есть на две тысячи больше, чем указанная им же цифра на 1951 г.!40 Откуда же взялись эти 2 тысячи, если за 1955 г. было открыто только 4 храма, а в ответ на ходатайство Карпова в 1956 г. об открытии 40-50 храмов в год Агитпроп ЦК ответил отказом, согласившись лишь с необходимостью ликвидации пивного склада в подвале Новочеркасского собора и с открытием новых храмов «только в самом крайнем случае», но никак не в том количестве, о котором говорит Карпов?41 Неужели такое количество церквей было открыто стихийно между 1951 и 1956 гг.? Или цифра 11,5 тысяч была Карповым высосана из пальца, чтобы удовлетворить Сталина?

Но так или иначе, а именно цифра 13,5 тыс. постоянно упоминается в документах как отправная точка перед началом в 1959 г. хрущевской кампании массового закрытия церквей.

Надо отдать должное Карпову и Полянскому. Они старались использовать «междуцарствие» 1954-56 гг. и официальный лозунг о восстановлении «ленинской законности» для укрепления правового положения Церкви. В отличие от Хрущева, который разворачивал свое антирелигиозное наступление под тем же лозунгом восстановления ленинской законности, обвиняя Сталина в нарушении таковой, в том числе и в области религиозной политики. Но об этой стороне деятельности Полянского, Карпова и даже отчасти Куроедова руководство Церкви вряд ли знало. Перед «церковниками» руководители обоих советов — как коммунисты, верные партийной дисциплине и заговорщицкой психологии партии Ленина, — выступали непоколебимыми проводниками и апологетами линии Советского правительства, то есть на самом деле — Центрального комитета КПСС.